Автор: Протоиерей Георгий Митрофанов, Магистр богословия, профессор Санкт-Петербургской духовной академии, заведующий кафедрой церковной истории

Уважаемые господа, тема моего доклада может вызывать изначально определенного рода сомнения, потому что за последние годы довольно отвлеченные рассуждения на тему русской духовности и русского предпринимательства, которые, конечно же, должны отличаться от всего, чем обогатило многовековой опыт человечества христианская Европа, к сожалению, стали довольно популярными. Возникает ощущение, что любая попытка говорить о духовной природе русского предпринимательства всегда предполагает определенного рода умозрительные построения, связанные с желанием предложить какой-то очередной особый путь развития России. На самом деле опыт России, той России, которая существовала до начала XX века, с одной стороны, безусловно указывает на серьезную, глубокую специфику, очевидное своеобразие развития русской народно-хозяйственной жизни. В то же время вдумчивый подход к тому процессу, который переживала на протяжении веков Россия, создавая свое народное хозяйство, обнаруживает в развитии русской экономики достаточно традиционные для развития христианской цивилизации элементы.

Существует очень распространенный, но лишь отчасти справедливый тезис, что в отличие от двух других конфессиональных направлений мирового христианства, римо-католичества и протестантизма, православие не сумело сыграть активную роль в формировании у православных народов и, в частности, у народа русского, тех этических, социальных, психологических начал, которые бы способствовали развитию такой экономики, которая в конечном итоге и сформировалась во всех остальных христианских странах. В подобного рода точке зрения есть определенного рода правда, ибо действительно на протяжении многих веков и в Византии, и в Древней Руси, и в Московской Руси и даже в Российской Империи Православная Российская Церковь ориентировала свой социальный идеал, прежде всего, на жизнь православного монастыря. На протяжении многих веков складывался определенного рода стереотип, согласно которому люди, стремившиеся в полноте осуществлять свои христианские идеалы, должны были покидать мир и уходить в монастыри, а люди, остававшиеся в миру, оставались христианами только во время богослужения в храме и за пределами храма жили во всех сферах своего бытия в зависимости от меняющихся обстоятельств. Этот стереотип обусловил в частности, то обстоятельство, что влияние христианской этики на развитие русской экономической жизни было минимизировано. Повторю, отчасти это справедливо, но лишь отчасти. Я думаю, что известный многим из вас опыт активной экономической деятельности самих русских монастырей XIV-XV веков, то обстоятельство, что к XVII веку наши монастыри играли очень значительную, хотя и не всегда позитивную роль в нашей народно-хозяйственной жизни, свидетельствует о том, что даже в монастырских стенах предприимчивость русского человека не подавлялась, а получала пусть и весьма своеобразные стимулы для своего развития. Что же касается мира, что же касается основной массы русских предпринимателей, если можно применить эти слова к новгородским купцам, или к сибирским первопроходцам, которые меньше всего осознавали себя предпринимателями, то их представления об экономике складывались, подчас, не только и не столько под влиянием православной религиозной этики, сколько в силу тех традиций, которые формировались в гуще народно-хозяйственной жизни.